2.Выбор мишени
То, что мы стали объектом организованной ФБР психологической войны, было неожиданностью. Хотя на протяжении рядя лет мы испытывали много странных и тревожных событий, мы сразу не осознали, что большинство из них явились частью необъявленной, долгосрочной и коварной операции, призванной лишить нас наших идеалов или совсем покончить с нами. Даже когда мы стали складывать воедино отдельные происшествия, все равно были трудно осознать положение дел во всей полноте и масштабности. Лишь позже мы разобрались во внутренней логике событий и их широком общественном и политическом значении.
Оглядываясь сейчас назад, можно сказать что мы не могли не привлечь к себе пристального внимания ФБР. Еще во время учебы в университете мы были политическими активистами и придерживались левых убеждений. Как подрастали наши старшие дети, мы прививали им основы наших политических взглядов. Все это, разумеется, воспринималось ФБР как «подрывная деятельность». Ведь спецслужбы США рассматривают прогрессивные и особенно социалистические идеалы как «болезнь, передающуюся по наследству, хроническую, неизлечимую и заразную» (5).
Хотя мы не пользовались общенациональной известностью, выбор нас в качестве жертвы психологической войны целиком и полностью соответствовал практике этой лживой и жестокой методологии. Большинство из мишеней КОИНТЕЛПРО и других политических жертв ФБР не были широко известны. Тем, кто следит за событиями в Америке, может показаться, что некоторые внешне прогрессивные или даже радикальные лица и группы не сталкиваются в своей деятельности с особыми сложностями или неприятностями, в то время как другие становятся мишенью для суровых нападок. Почему, когда и как осуществляется дифференцированный выбор — весьма сложный, но реальный аспект американской политики.
Конкретные мишени
В самом широком смысле у психологической войны есть, естественно, общие цели. Но ее самые острые компоненты направлены на конкретных лиц внутри движения, организации или целой страны. Основополагающее место в теории и практике психологической войны занимает концепция, согласно которой политика — это во многом битва между «элитами» (6).
Характерная черта многих таких операций психологической войны состоит в том, что они нацелены не столько на массу, сколько на «элиту» той или иной страны — военное командование, политических лидеров и т. д. Такие объекты в доктрине психологической войны вообще придается большое значение (7). (A feature typical of these psychological warfare operations was that they were directed not so much at a mass audience as at the “elite” of a given country – the military command, the political leaders, and so on. In the psychological warfare doctrine immense importance is attached to this audience.)
По мнению одного западного эксперта «основной стратегией холодной войны становится проникновение, делающее ставку на раскол элиты изнутри и на отчуждение ее от рядовых членов общества» (8).
Следствием такого селективного подхода к психологической войне является значительная затрата времени и средств для «обработки» каждой жертвы. Отбираются и готовятся сообщники ФБР, часто имеющие какое-то естественное отношение к жертве. Изучается и дополняется ее психологический портрет. Программируется расширение и углубление противоречий между избранной мишенью и ее потенциальными или реальными союзниками, включая единомышленников, сотрудников и членов семьи. Нацеленная против отдельных лиц или небольших групп, психологическая война имеет больше шансов остаться скрытной, что повышает ее эффективность и вероятность успеха. Дирижеры заговора стремятся оркестровать дела до успешного завершения. А мишень по большей части даже не догадывается о том, что ей отводится роль жертвы.
5.The Age of Surveillance, Frank J. Donner, New York 1980, p. 13
6. A Psychological Warfare Casebook, William E. Daugherty and Morris Janowitz, Baltimore 1958, p. 540
7. The War of Ideas in Contemporary International Relations, Georgi Arbatov, Moscow 1973, p. 192
8. Strategic Psychological Operations and American Foreign Policy, Robert T. Holt and Robert W. van de Velde, Chicago 1960, p. 6
Из книги «Безмолвный террор. История политических гонений на семью в США», Арнольд и Лорен Локшины, М. 1989.
То, что мы стали объектом организованной ФБР психологической войны, было неожиданностью. Хотя на протяжении рядя лет мы испытывали много странных и тревожных событий, мы сразу не осознали, что большинство из них явились частью необъявленной, долгосрочной и коварной операции, призванной лишить нас наших идеалов или совсем покончить с нами. Даже когда мы стали складывать воедино отдельные происшествия, все равно были трудно осознать положение дел во всей полноте и масштабности. Лишь позже мы разобрались во внутренней логике событий и их широком общественном и политическом значении.
Оглядываясь сейчас назад, можно сказать что мы не могли не привлечь к себе пристального внимания ФБР. Еще во время учебы в университете мы были политическими активистами и придерживались левых убеждений. Как подрастали наши старшие дети, мы прививали им основы наших политических взглядов. Все это, разумеется, воспринималось ФБР как «подрывная деятельность». Ведь спецслужбы США рассматривают прогрессивные и особенно социалистические идеалы как «болезнь, передающуюся по наследству, хроническую, неизлечимую и заразную» (5).
Хотя мы не пользовались общенациональной известностью, выбор нас в качестве жертвы психологической войны целиком и полностью соответствовал практике этой лживой и жестокой методологии. Большинство из мишеней КОИНТЕЛПРО и других политических жертв ФБР не были широко известны. Тем, кто следит за событиями в Америке, может показаться, что некоторые внешне прогрессивные или даже радикальные лица и группы не сталкиваются в своей деятельности с особыми сложностями или неприятностями, в то время как другие становятся мишенью для суровых нападок. Почему, когда и как осуществляется дифференцированный выбор — весьма сложный, но реальный аспект американской политики.
Конкретные мишени
В самом широком смысле у психологической войны есть, естественно, общие цели. Но ее самые острые компоненты направлены на конкретных лиц внутри движения, организации или целой страны. Основополагающее место в теории и практике психологической войны занимает концепция, согласно которой политика — это во многом битва между «элитами» (6).
Характерная черта многих таких операций психологической войны состоит в том, что они нацелены не столько на массу, сколько на «элиту» той или иной страны — военное командование, политических лидеров и т. д. Такие объекты в доктрине психологической войны вообще придается большое значение (7). (A feature typical of these psychological warfare operations was that they were directed not so much at a mass audience as at the “elite” of a given country – the military command, the political leaders, and so on. In the psychological warfare doctrine immense importance is attached to this audience.)
По мнению одного западного эксперта «основной стратегией холодной войны становится проникновение, делающее ставку на раскол элиты изнутри и на отчуждение ее от рядовых членов общества» (8).
Следствием такого селективного подхода к психологической войне является значительная затрата времени и средств для «обработки» каждой жертвы. Отбираются и готовятся сообщники ФБР, часто имеющие какое-то естественное отношение к жертве. Изучается и дополняется ее психологический портрет. Программируется расширение и углубление противоречий между избранной мишенью и ее потенциальными или реальными союзниками, включая единомышленников, сотрудников и членов семьи. Нацеленная против отдельных лиц или небольших групп, психологическая война имеет больше шансов остаться скрытной, что повышает ее эффективность и вероятность успеха. Дирижеры заговора стремятся оркестровать дела до успешного завершения. А мишень по большей части даже не догадывается о том, что ей отводится роль жертвы.
5.The Age of Surveillance, Frank J. Donner, New York 1980, p. 13
6. A Psychological Warfare Casebook, William E. Daugherty and Morris Janowitz, Baltimore 1958, p. 540
7. The War of Ideas in Contemporary International Relations, Georgi Arbatov, Moscow 1973, p. 192
8. Strategic Psychological Operations and American Foreign Policy, Robert T. Holt and Robert W. van de Velde, Chicago 1960, p. 6
Из книги «Безмолвный террор. История политических гонений на семью в США», Арнольд и Лорен Локшины, М. 1989.
-
-
13.02.2024 в 11:13Хотел бы поделиться с вами своим значимым опытом поиска качественного автосервиса в Оренбурге. После длительного выбора, я наконец нашел то место, которым действительно остался доволен — AutoLife.
Что мне особенно понравилось в AutoLife, так это профессиональный подход каждого специалиста этого сервиса. Мастера не только быстро и эффективно решили проблему с моим автомобилем, но и предоставили ценные советы по его дальнейшему обслуживанию.
Мне кажется важным поделиться этой информацией с вами, так как знаю, насколько непросто порой найти действительно надежный сервис. Если вы ищете проверенный автосервис в Оренбурге, рекомендую обратить внимание на AutoLife 56, расположенный по адресу: г. Оренбург, ул. Берёзка, 20, корп. 2. Они работают каждый день, с утра до вечера, и более подробную информацию вы можете найти на их сайте: https://autolife56.ru/.
Надеюсь, мой опыт окажется значимым для кого-то из вас. Буду рад получить ваш фидбек, если решите воспользоваться услугами АвтоЛайф.
Техническое обслуживание в Оренбурге
Дополнения по теме
Не забывайте: автосервис AutoLife — ответ на ваши вопросы в мире авторемонта в Оренбурге Вашему вниманию предлагаем надёжный автосервис в Оренбурге - сервис AutoLife56 Вашему вниманию советуем лучший автосервис в Оренбурге - AutoLife56 Вашему вниманию представляем идеальный автосервис в Оренбурге - сервис AutoLife56 Выбор лучшего автосервиса в Оренбурге завершился успехом: AutoLife56 73_4f69